Василий Головачев - Человек боя [И возмездие со мною]

Двух парней, нарвавшихся на него первыми, Егор уложил ударами по горлу и носу в стиле барса, двигаясь быстро, гибко, легко и мощно. Отобрал у одного из них автомат, подтолкнул Елизавету к машине, надеясь, что по ней никто стрелять не станет:

– Садись! Заводи мотор!

Еще двое бросились на него с двух сторон, приготовив наручники. Егор пропустил первого над собой, сбил второго нижней подсечкой, добавив удар локтем в грудь сверху вниз, прогнулся, уворачиваясь от удара ногой в спину: парень был хорошо координирован и дрался здорово. От второго удара ногой Крутов тоже уклонился – выгибом назад, сделав мостик, тут же разогнулся, перехватил ногу противника и одним ударом снизу вверх – в пах – отправил парня в беспамятство. Прислушиваясь к шуму за домом – там прозвучала автоматная очередь, – прыгнул к последнему парню, еще не понявшему, что произошло, и достал его в подкате, стараясь не выбить оружие, а просто сбить с ног. Парень пошатнулся, инстинктивно нажимая на курок. Очередь прошла рядом с головой Егора, вонзилась в стену и окна дома, посыпались стекла. Кто-то закричал в доме, наверное, одна из пуль прошила стену и досталась бойцу подразделения. Егор рывком поднял ногу парня, бросая его на землю, добил ребром ладони по горлу… и только теперь увидел шестого противника, спокойно наблюдавшего за сражением.

Время остановилось, как стоп-кадр.

Крутов, узнавая майора Сватова, напрягаясь, уже понимая, что не успевает, подобрал автомат упавшего, но выстрелить не успел. Сватов выстрелил первым.

Егор почувствовал страшный огненно-колющий удар по голове, причем удар странный – распределенный по всей поверхности головы и одновременно полученный как бы изнутри, словно под черепом разорвалась граната! – и все поплыло перед его глазами. Последнее, что он услышал, был пронзительный крик Елизаветы:

– Егор!..

Та же участь постигла и Панкрата.

Он успел вырубить троих спецназовцев, отобрал у одного из них автомат и даже всадил очередь в ненавистный «бычок», за которым спрятались еще двое камуфлированных солдат, но водитель грузовика хладнокровно поднял знакомый черный пистолет без дульного отверстия и выстрелил через стекло. Сознание вылетело из Панкрата, словно шарик для гольфа после удара клюшкой.

Брянск – Ковали

Федотов сидел в приемной магистра Брянского отделения Ордена чести Кумока уже полтора часа, терпеливо ожидая его прибытия, когда в приемную вошел заместитель Федотова Сергей Корнеев и, слегка кивнув на дверь, тут же вышел.

– Наверное, не дождусь, – развел руками Федотов, поднимаясь с дивана, поставил на столик рядом с диваном чашку с недопитым кофе. – Яночка, скажи шефу, что я буду к вечеру, пусть дождется. Все-таки надо решить проблему с арендой нового помещения под офис, житья не дают большие жуковские начальники.

– Хорошо, Ираклий Кириллович, – сказала миловидная секретарша Кумока, не отрываясь от экрана компьютера, – непременно передам.

Федотов вышел, приблизился к стоящему у окна Корнееву, доставшему сигареты, черноволосому, широкоплечему, с умными, слегка печальными глазами.

– Ну?

– Он поехал к себе домой, в Ковали. Ребята засекли маячок примерно в том районе.

Ираклий усмехнулся.

– Не послушался меня бравый полковник, решил все-таки сделать по-своему.

– Бунтарь твой Егор Крутов.

– Это уж точно, типичный русак. Стойкость к лишениям и бунтарство у русских в крови.

– Ты разве не русский?

– На три четверти, на одну четверть я грузин. Ладно, это лирика, генацвале. Что предлагаешь делать?

– Оперировать.

Ираклий с иронией приподнял бровь.

– Ты случайно не медучилище кончал?

– Ага, по классу фортепьяно.

– Оно и видно. Говоришь ты, как всегда, правильно, но неверно. Оперировать пока некого, я не вижу прямых доказательств, что… э-э, пациент созрел.

– Тогда предлагаю пожертвовать ферзем.

– То есть Крутовым? Тоже плохой вариант. Он еще не расшевелил всю эту свору в достаточной мере, не довел до кондиции. К тому же мне не хотелось бы рисковать его жизнью, мужик он хороший, правильный, очень сильный, крутой и жесткий, но в меру.

– Прикрыть его?

Федотов задумался, боковым зрением наблюдая за действиями трех бритоголовых юнцов, непонятно каким образом попавших в охраняемое здание губернской администрации.

– С одной стороны, уже поздно, с другой – надо бы посмотреть, чем он будет заниматься. Пошли ребят в деревню.

– Слушаюсь.

– Рефрижератор успели осмотреть?

– Только издали, через оптику, уж больно много людей крутилось вокруг него, но это безусловно фургон ФУМБЭП для перевозки живого груза.

– И мертвого тоже. Проследите, где его будут выгружать. И ждите внизу, через полчаса скорее всего поедем обратно в Жуковку.

Корнеев кивнул, закурил и двинулся по коридору к выходу на лестничную площадку, перемигнувшись с одним из телохранителей Федотова.

Ираклий же, делая вид, что смотрит в окно, еще раз внимательно оглядел скинхэдов, ведущих себя на удивление тихо и смирно, и вернулся в приемную Кумока, чтобы продиктовать письмо секретарше. Через полчаса он сел в серебристый «Судзуки», ждавший его у подъезда, и скомандовал водителю направляться в Жуковку. Следом за ним с небольшим интервалом отъехали еще три машины: две – с работниками Жуковского отделения Ордена чести, одна – с тремя бритоголовыми мальчиками.

В Жуковку Федотов приехал в начале восьмого вечера, ознакомился в офисе с документами и сообщениями, поступившими из разных городов и поселков района, вызвал заместителя.

– Судя по всему, мы все же растревожили муравейник.

– Может, не мы, а твой крутой приятель-полковник? – меланхолически возразил Корнеев.

– Он тоже приложил руку, – согласился Ираклий. – Но валить с больной головы на здоровую – последнее дело. Надо либо сворачиваться на какое-то время, либо запускать форсаж.

– Я бы предложил форсировать события, материала для инспекции больше чем достаточно. Но если действовать официальным путем, они успеют подготовиться. А главное, мы не знаем заказчиков, командиров.

– Вот тут ты, к сожалению, прав. Копнуть бы глубже…

– Спугнем.

Они посмотрели друг на друга, полковник и майор военной контрразведки ФСБ, более полугода играющие роль руководителей регионального отделения Ордена чести.

– А пойдем неофициальным путем, нам свои же начальники головы поотрывают, – высказал вслух общую мысль Корнеев. – Пообщайся с генералом, он вроде мужик опытный, подскажет что-нибудь дельное.

– В общем, дела наши, как в присказке: одна нога короче, зато другая длиннее. Как там полковник? Твои топтуны нашли его в Ковалях?